В Советском Союзе при фотографировании групп людей поначалу кричали: "Внимание, сейчас отсюда вылетит птичка". Все молча пучили глаза в объектив. Потом фраза трансформировалась в: "Внимание, сейчас отсюда вылетит бутылка коньяка"! Все пучили глаза в объектив, мужчины сдержанно и нежно улыбались, вспоминая сладостные минуты встречи с коньяком.

Начиная с перестройки начали кричать: "Внимание, улыбочку". Все стали натужно улыбаться.

Потом в жизнь простых российских фотографов ворвался английский язык, и они стали кричать: "Сма-а-а-а-айл"! В жизнь простых людей английский не настолько ворвался, поэтому они молча пучили глаза в объхектив, и только те, кто знали, что такое "смайл" - вежливо улыбались.

Что интересно, слова "улы-ы-ы-ыбка" и "smi-i-i-ile" (равно как и che-e-e-ers) - произносятся с улыбкой на лице, как бы провоцируя и направляя людей в нужную сторону.

В Испании в тех же обстоятельствах почему-то кричат: "Patata"! ("Картошка".) На улыбку это вроде как не провоцирует, но люди тем не менее начинают застенчиво улыбаться - видимо, от идиотизма ситуации.

В Шабли во Франции так и кричат: "Chabli-i-i-i-is", - направляя людей в нужную сторону. Тут тебе и реклама региона, и улыбка во время произнесения термина.

Так вот, вопрос. Кто знает, что кричат в подобных случаях фотографы в других странах? Мне просто интересно.

Смартфон iPhone 6 Plus - обзор

Upd: Там фотографии не открывались - опять плавающий глюк с верхним регистром в расширениях фоток. Поправил. У кого не грузятся - нужно просто заново перезагрузить страницу (Ctrl+R).

Вышел, называется, на прогулочку.

Вице-премьер Игорь Шувалов поручил ряду министерств разработать проекты законов для реализации концепции об оплате авторских прав на произведения, размещенные в интернете, за счет отчислений из доходов операторов связи и интернет-провайдеров. Об этом «Ленте.ру» сообщил информированный источник, близкий к правительству.

Согласно поручению, подготовить законопроекты к 5 декабря 2014 года должны Минкульт, Минкомсвязи, Минэкономразвития, Минфин и Минюст совместно с другими заинтересованными организациями.

Концепция, текст которой есть в распоряжении «Ленты.ру», была подготовлена известным актером и кинорежиссером Никитой Михалковым и, по данным источника, совместно с рядом других деятелей культуры представлена президенту России Владимиру Путину в октябре текущего года.

Основной смысл концепции состоит в том, что предлагается законодательно ввести понятие так называемой «глобальной лицензии» на неограниченное использование произведений, размещенных в интернете. Любой пользователь сети интернет, заключая договор с оператором связи (интернет-провайдером) на услуги доступа к сети будет давать согласие на получение такой лицензии.

Лицензия будет распространяться на все произведения в интернете, авторы которых заключат договор с аккредитованной государством организацией по управлению правами. Деньги для выплаты вознаграждений авторам эта организация должна получать с операторов связи (интернет-провайдеров). Сумма отчислений будет зависеть от числа абонентов оператора. (Отсюда.)

Как мы видим, трепыхания Никитоса не прошли даром: уже поручили разработать проекты подобных законов. Собственно, пока законов не будет - говорить о них как бы рано, но что-то спрогнозировать уже можно.

Лично я, с одной стороны, вполне приветствую данную форму: пользователи платят какие-то постоянные отчисления, но при этом имеют право легально просматривать/прослушивать размещенный в Сети контент. Однако понятно, что Никитос-то трепыхается вовсе не для того, чтобы пользователям было удобно.

Там задача простая. Насколько я понял, речь идет о создании некоей версии чисто интернетовского РАО, управлять которым будет Никитос. Они, скорее всего, на себя возьмут миссию "защиты авторских прав в Сети", и этой благодатной "защитой" автоматически будет обложен любой правообладатель - как это в свое время сделали ребята из РАО. После этого никитосовцы обложат данью всех провайдеров по числу душ их пользователей, провайдеры, разумеется, эти расходы переложат на пользователей, а далее компашка Никитоса, получая огромные денежные потоки, как и в случае РАО будет тратить на поддержание себя, любимых, где-нибудь 50-70% плюс пара десятков процентов будут уходить неизвестно куда, ну и процентов 10 будет доставаться правообладателям - только крупнякам, которые с Никитосом договорились (возможно, за какие-то откаты, ведь у нас нынче откатная экономика).

Даст ли это пользователям возможность спокойно пользоваться торрентами? Да никогда! Вы будете платить за то, что имеете ПОТЕНЦИАЛЬНУЮ ВОЗМОЖНОСТЬ, например, зайти на сайт первого канала и посмотреть там запись какой-то передачи. А пользуетесь вы этой возможностью или нет - кого волнует? Напомню, что Никитос сейчас получает процентик с каждого носителя информации, попадающего в Россию - просто потому, что вы на них можете записать нечто пиратское или, не дай бог, новый фильм Никитоса.

С этим делом, как я почти уверен, будет все то же самое.

Причем это компашка наверняка будет творить примерно такие же вещи, как вытворяет РАО. Какой-нибудь мелкий писатель Алекс Экслер будет вынужден заплатить компашке Никитоса за то, что он на сайте Exler.ru бесплатно выкладывает свои произведения. А он не имеет права этого делать, пока не купил у Никитоса лицензию на воспроизведение авторских текстов. (Помните аналогичную историю с РАО, которое заставило известную команду заплатить за исполнение в России их же собственных песен?)

Но тут будет все честно. Владелец сайта Алекс Экслер заплатит агентству Никитоса за возможность воспроизведения у себя на сайте повестей и рассказов Алекса Экслера, а агентство Никитоса начислит писателю Экслеру авторский процентик - ну, где-нибудь 5-10% от того, что им заплатил Алекс Экслер.

Я думаю - это пока мои предположения - что все будет работать именно так. Но, повторюсь, законопроектов еще нет и их пока не приняли - посмотрим, что там будет. Однако я верю в этих ребят! Мы их давно и хорошо знаем.

На террасе дома, который мы арендуем, требуется ремонт: сливная труба во время дождя подтекает в гараже - вода с террасы частично идет по наружной стороне трубы. Месяц ушел на переговоры с представительницей агентства, через которое мы заключали договор. Представительница - очень "милая" тетенька, которую любой человек, имевший с ней дело хотя бы раз, кроме как cabrona не называет - до того у нее прелестная манера общения.

Ну и, соответственно, примерно с месяц она нас с нашими претензиями посылала куда подальше. А мы ее. Так мы отдалялись друг от друга и отдалялись.

Наконец через месяц тетенька соизволила поставить в известностью хозяйку дома. Далее еще с месяц проходили переговоры с хозяйкой, которая, в отличие от представительницы, действительно очень милая дама, но ей жуть как не хотелось решать эту проблему, поэтому она ее решала чисто по-испански - mañana, то есть завтра. А так как на завтра наступало новое завтра - светлое непротекающее будущее все отдалялось и отдалялось.

Но через месяц мы ее все-таки дожали - она пришла оценить ситуацию и была очень разочарована тем, что труба перед ней отказалась протекать, так как до того две недели никаких дождей не было. Но тут мы сообразили налить в трубу воду из шланга - и труба счастливо протекла прямо в гараже. Хозяйка покачала головой и сказала, что пришлет делегацию от страховой, которая должна решить, страховой это случай или нет. Делегаций приходило три штуки - каждая примерно через неделю после намеченного срока, потому что и для страховой маньяну никто не отменял. Они смотрели на террасу, на весело протекающую трубу (я в этом деле набил руку), качали головами, цокали языками и говорили, что уж это, конечно, ни черта не страховой случай, потому что раньше все было нормально, а это - обстоятельство непреодолимой силы. Так что ремонтируйте за свои деньги - сурово сказали все три делегации хозяйке.

Хозяйка совсем загрустила: ремонтировать за свои деньги ей не хотелось в упор, а мы вежливо, но с достоинством отклоняли любые попытки переложить это дело на нас.

После этого в дом зачастили делегации суровых мастеровитых мужчин. Они осматривали террасу, трубу, гараж - и выносили свои вердикты, сумма которых хозяйке страшно не нравилась. Но мужчины мотивировали это тем, что тут надо всю систему менять, а кроме того, денег очень хочется. Так что они никак не могли договориться.

Наконец пришли два парня, которые все-таки вникли в суть проблемы и сказали, что можно попробовать всю систему не менять, а отремонтировать только сам слив на террасе - мол, должно помочь. И выкатили сумму, которая хозяйку устроила.

Я спросил, сколько времени им на это потребуется. Два полных рабочих дня, сказали суровые испанские парни, то есть в понедельник и вторник с 11 до 13. (И они, заметьте, не шутили - это два полных рабочих дня в местном понимании.)

Ну что вам сказать? Они все сделали. Труба по-прежнему течет. (Там всю террасу надо перекладывать, что было очевидно с самого начала.) Начинается второй раунд переговоров...

1986 год, лето, я закончил третий курс МАИ, где учился на седьмом факультете: что именно там изучали - я не знаю до сих пор, потому что факультет был жуть как секретный. Я уже успел жениться и, что самое главное, уже успел развестись.

В июне отработал на практике на заводе, а на июль-август поехал в родную деревню - все равно больше делать было нечего, так как в строяк я тогда не попал: чертова тетка в поликлинике что-то там не оформила в моей медицинской карте. Впрочем, мне повезло: в то лето строяк был в Москве на чугунолитейном заводе имени Войкова, и мои однокурсники там серьезно подорвали здоровье, чего я счастливо избежал.

В деревне из пацанов никого не было: московские друзья разъехались кто куда, деревенские друзья кто сидел, а кого убили.

Впрочем, совершенно неожиданно обнаружилось, что в деревню вернулся Юра Михайлов - один из самых крутых местных пацанов. Он был года на два старше меня. К окончанию моего третьего курса Юра уже прошел свои университеты: отсидел за убийство, а потом еще и в ЛТП полгода отметился для порядка – страна активно боролась с пьянством.

В то лето Юра предавался легкой поэтической флегме: находился под следствием за очередное убийство и скоро должен был сесть уже надолго.

В детстве я с Юрой мало общался – ну, точнее, он со мной мало общался: он был, как я уже говорил, самым крутым парнем на деревне, а я был – какой-то задрипанный московский дачник, которых на деревне за людей не считали.

Однако этим летом кроме меня в деревне никого не было, и мы с Юриком как-то неожиданно сильно задружились. Он мне рассказывал о тюремном житье-бытье, а я ему рассказывал, что вообще в мире творится: кругозор Юрика по вполне понятным причинам был ограничен родной деревней Нью-Фетинино, ближайшим городком Кольчугино, владимирским централом, ветер северный, и владимирским же ЛТП. Но два раза в жизни Юра выезжал в сам стольный град Владимир и сохранил об этих поездках самые чудесные воспоминания.

Особенно Юрика интересовали заграничные фильмы, которые я ему пересказывал. Причем сцены из этих фильмов мы с ним потом разыгрывали. Самой любимой у нас была сцена из «Королей шутки» Клода Зиди: это где комик Гаэтан едет в маленький театр, находящийся в плохом районе, нарывается на местных хулиганов, глава хулиганов садится за руль роскошной машины Гаэтана, ведет ее к театру, вылезает из-за руля и говорит бархатным баритоном: «Твоя колымага – бле-е-еск».

Мы с Юриком разыгрывали эту сцену, приезжая потусоваться в поселок с поэтичным названием «49 километр», находящийся рядом с железнодорожной станцией: там летом было полно молодняка. Мы туда прибывали часов в 11 ночи на мотоцикле: у Юрика был крутой байк под названием «Минск», который в хорошую погоду мог разгоняться аж до 60 километров в час, и Юрик мне любезно разрешал водить это чудо природы. Мы приезжали к местному клубу, останавливались и наблюдали за тем, как куча молодняка при виде нас (прямо скажем, при виде Юрика, который был в огромном авторитете) резко замолкала. В гробовой тишине мы медленно слезали с мотоцикла и садились за пустующий стол, стоящий рядом с клубом. Тут же вся стайка с крыльца клуба перемещалась за стол, причем в гробовой тишине: все ждали, когда заговорит Юрик.

Юрик смотрел на меня, доставал папиросу, закуривал, медленно выпускал дым, а потом бархатным баритоном произносил: «Твоя колымага – бле-е-еск», и тут же все толпа угодливо начинала ржать, непонятно почему. Так, на всякий случай, раз Юрик соизволили заговорить.

Представление это не надоедало ни Юрику, ни молодняку – мы это проделывали раз десять, не меньше.

Мотоцикл «Минск» Юрик очень любил, несмотря на то, что даже в те времена «Минск» считался отстоем – тогда рулила «Ява». Но Юрик говорил, что «Минск» сам знает дорогу домой. Я все не понимал, о чем он, пока в один прекрасный день, ожидая Юрика у его дома, не увидел, как Юрик на мотоцикле приехал из города, куда он ездил по каким-то там делам. Ехал Юрик совершенно нормально: ровно, не виляя. Доехав до угла дома, Юрик заглушил движок и упал с мотоциклом на бок. Я подошел посмотреть, не случилось ли чего, и увидел, что Юрик пьян – ну просто в ноль. В дрова. Пришлось звать его брата, чтобы Юрика оттащить на кровать – он был в полной отключке. Как он доехал двенадцать километров по бездорожью из города – было совершенно непонятно. Вероятно, его «Минск» довез, за что Юрик мотоцикл и любил.

В один из дней мы в очередной раз собрались на поселок «49 километр» - хотелось побыть среди людей. Сели на мотоцикл – поехали. Я, как обычно, сидел за рулем. Было уже совсем темно: половина одинадцатого вечера, а на дворе стоял конец августа.

На околице деревни навстречу нам попался трактор, который возвращался на базу после трудового дня: он убирал пшеницу, рожь и всякое такое. У трактора ярко светили фары, которые меня совершенно ослепили. Однако дорога там была одна, и я знал, что мне просто нужно проехать справа где-то в метре от трактора, чтобы оставаться на дороге. Когда мотоцикл поравнялся с трактором, Юрик сидящий сзади, вдруг резко толкнул меня вбок, и мы с ним и мотоциклом упали набок в траву. И вдруг я увидел, как над тем местом, где только что находилась моя шея, проплывает жуткая на вид конструкция с огромными стальными зубьями: с помощью этой штуки трактор убирал пшеницу. По всем правилам по окончанию работы тракторист должен был поднять устройство вертикально, но этот прекрасный человек предпочел ехать по темноте, опустив зубья на уровень моей шеи – видать, ему тоже хотелось в тюрьму за непредумышленное убийство.

Юрик, лежа в траве, ржал, как конь: ему почему-то было очень смешно. Мне же это все смешным не показалось – уж непонятно, почему. Впрочем, я тогда долго размышлять над произошедшим не стал: ну, чуть не убился, ну, Юрик спас мне жизнь. Мы поднялись и поехали на поселок – в очередной раз разыгрывать твою колымагу блеск.

А слегка заколбасило меня только на следующий день: когда я понял, что имел все шансы вот так вот по-глупому закончить свое земное существование – из-за какого-то уродского тракториста.

Вот тогда я и осознал, что такое бренность бытия. Вот так живешь-живешь, а потом раз – и нету тебя. Впрочем, чего печалиться-то? Все же обошлось.

А Юрика потом опять посадили. Но ненадолго. Он вышел, вернулся в деревню. В какой-то момент во время очередной пьяной ссоры Юрика убили. Причем - и в этом не было никаких сомнений - Юрик сам нарвался: во хмелю он был страшен и буен. Его убийцу даже не посадили – посчитали, что это была самооборона (и это правда), ну и приняли во внимание его положительные характеристики с места работы.

Так что Юрика нашла его собственная бренность бытия. Хотя в данном случае это было совершенно неудивительно.

Какой потрясающий креатив от PayPal. Интересно, они гению, придумавшему это дело, еще и деньги заплатили? Или ограничились бутылкой оливкового масла в 2664 маслины?

Настоящий детектив / True Detective

19-летняя Karise Eden в передаче "Голос". Ну, в смысле, в передаче The Voice Australia. По-моему, потрясно.

Забавный там диалог с судьей. Он ее спрашивает.

- Ты откуда?
- Из Южного Уэльса.
- Да фиг там, ты из другой галактики...

Это даже не анекдот. Это просто ПЯТЬ БАЛЛОВ! Но жаль, конечно, что Джобс не дожил...